спускаешься в метро как в ад, вокруг голоса, а тебя трясет от озноба. единственный недостаток недосыпания — постоянно холодно.
погоди, я хотела тебе что-то сказать.
стою на мосте и смотрю на свою тень на волнорезе. на волнорезе чайки, тень на чайках, ветер порывистый и когда чайка раскрывает над моей головой крылья, я думаю, что это совершенные мускулы.
погоди, не то.
на деревьях зеленые почки. 3. января.
только что наступил новый год, я сдала первый зачет, и провалила план на день, над влтавой в солнечном свете чайки.
й. говорит, что в его аду, он будет мерить брюки, и пишет что-то о торговорм центре и похоронах. что-то = музыку, о том как он пережил все кануны всех праздников.
если ходить по праге без марштрута, все время видишь фотографии гавла, и у него такие смешные усы. и я все время улыбаюсь. журналисты мерили очередь пришедших простится в метрах. его тело таскали по всей праге, ну и пусть, что на огромных вороных скакунах, которых потом я видела на прикопе под полицейскими, я смотрю на его смешные усы и усмехаюсь.
погоди, по-моему в моем в аду будут разговоры, шепотки, люди, чужее всех чужих. или нет, там наверняка будет, это, оно, это чувство — слишком мало страсти, слишком много внутренней империи, слишком мало полезного действия, а я устал и отупел, первая бессонная ночь каждой сессии.
состредоточся на том, что действительно важно.