|||||||||||||||||||||||| |||||||||||||||||||||||| |||||||||||||||||||||||| ||||||||||||||||||||||||
воскресенье не вышло - не удалась печать, не удался сон.
последний листик в склейке
я шел по нусельскому мосту и весь мост думал звонить тебе или нет.
зато удался понедельник, приглашки сданы, в академии на зеленой двери написано - ключи мы имеем в саду [klíče máme na zahradě], два пожилых джентльмена пытались мне помочь, показывая, что надо нажимать на ручку двери сильнее, все время я встречала собачее дерьмо по дороге к академии, искусство и гавно сакрально связаны, у тети на студийном милый маразм, на кафедре фотографии в famu наклейка - in design we trust, полусодранное in design, так что осталось только we trust, люди спят на диване, ассистентка знает всех студентов по именам, и очевидно страдает легкой формой иностранцефобии, парень перед дверьми сидит за компом и мучительно пишет письмо положив клавиатуру на колени, улыбаясь, в všup'e, на двери написано от руки и маркером на а4 podatelna, что означает документы сюда, и два двора колодца по обеим по сторонам лестницы, и я не запинаюсь говорить с теми кто приветлив. а еще пышки у рембрандта подешевели аж на 5 крон, и я желаю признаться в чистой и ничем неомраченной любви к копи центрам, у них есть конверты а3, типажи вместо работников и настоящая свобода - ксерить что хочешь почти круглосуточно и напечатать там же, почти пышки с пылу с жару, и на волне прекрасных впечатлений, написала письменную работу по математике пришла домой и уснула.
вечером елка на старомаке огоньки взбегают на самый верх, пахнет хвоей, да, уже вторая. первая в вестибюле ходова, мы отражаемся в тысяче новогодних шариков, маленькие люди в черном, я заказываю мааленький бокал ламбруско, холодного и летнего, и улыбаюсь потому что хороший день, а потом меня спрашивает сторчавшаяся легенда чешского джаза - нет ли у меня депрессии из-за того что я живу в общаге, нет, говорю, у меня множество других поводов. легенду хочется погладить по плечу, и сказать все хорошо будет, точно, ему лет 50 и он сух и в черном, а дужки черных очков в разноцветных полосках. на сцене полосатый марцел - тенор сакс, полоски подсвечены так, что кажется ангел сидит на плече, а лицо в тени.
наступило первое декабря, зимний анабиоз - спать, мама обещала снег, но у нас только дождь, пайлот пишет про коран, я говорю про ташкентский тоталитаризм, настя пишет смску, во сне я вижу как - 1 непрочитанное сообщение - на экране телефона, перекресток перед домом заполненный водой по крыши, и парящая церковь над этим, я валяюсь под теплым одеялом в полоску, читаю буковски на чешском, свет, белая футболка, преступные склонности к лени, простыла, нет сил, немного трясет, в отражение в стеклах трамвая видны мои синяки под глазами, да, а белый кролик сегодня выглядел как парень с выбритыми висками в черных очках, читающий черную книгу, с черным лаком на руках, кеды были только старые и пыльные в контрасте с блестящими волосами, кролик взял зонт и решительно остановился перед дверью кфц, тут мы расстались.
advent
последний листик в склейке
я шел по нусельскому мосту и весь мост думал звонить тебе или нет.
зато удался понедельник, приглашки сданы, в академии на зеленой двери написано - ключи мы имеем в саду [klíče máme na zahradě], два пожилых джентльмена пытались мне помочь, показывая, что надо нажимать на ручку двери сильнее, все время я встречала собачее дерьмо по дороге к академии, искусство и гавно сакрально связаны, у тети на студийном милый маразм, на кафедре фотографии в famu наклейка - in design we trust, полусодранное in design, так что осталось только we trust, люди спят на диване, ассистентка знает всех студентов по именам, и очевидно страдает легкой формой иностранцефобии, парень перед дверьми сидит за компом и мучительно пишет письмо положив клавиатуру на колени, улыбаясь, в všup'e, на двери написано от руки и маркером на а4 podatelna, что означает документы сюда, и два двора колодца по обеим по сторонам лестницы, и я не запинаюсь говорить с теми кто приветлив. а еще пышки у рембрандта подешевели аж на 5 крон, и я желаю признаться в чистой и ничем неомраченной любви к копи центрам, у них есть конверты а3, типажи вместо работников и настоящая свобода - ксерить что хочешь почти круглосуточно и напечатать там же, почти пышки с пылу с жару, и на волне прекрасных впечатлений, написала письменную работу по математике пришла домой и уснула.
вечером елка на старомаке огоньки взбегают на самый верх, пахнет хвоей, да, уже вторая. первая в вестибюле ходова, мы отражаемся в тысяче новогодних шариков, маленькие люди в черном, я заказываю мааленький бокал ламбруско, холодного и летнего, и улыбаюсь потому что хороший день, а потом меня спрашивает сторчавшаяся легенда чешского джаза - нет ли у меня депрессии из-за того что я живу в общаге, нет, говорю, у меня множество других поводов. легенду хочется погладить по плечу, и сказать все хорошо будет, точно, ему лет 50 и он сух и в черном, а дужки черных очков в разноцветных полосках. на сцене полосатый марцел - тенор сакс, полоски подсвечены так, что кажется ангел сидит на плече, а лицо в тени.
наступило первое декабря, зимний анабиоз - спать, мама обещала снег, но у нас только дождь, пайлот пишет про коран, я говорю про ташкентский тоталитаризм, настя пишет смску, во сне я вижу как - 1 непрочитанное сообщение - на экране телефона, перекресток перед домом заполненный водой по крыши, и парящая церковь над этим, я валяюсь под теплым одеялом в полоску, читаю буковски на чешском, свет, белая футболка, преступные склонности к лени, простыла, нет сил, немного трясет, в отражение в стеклах трамвая видны мои синяки под глазами, да, а белый кролик сегодня выглядел как парень с выбритыми висками в черных очках, читающий черную книгу, с черным лаком на руках, кеды были только старые и пыльные в контрасте с блестящими волосами, кролик взял зонт и решительно остановился перед дверью кфц, тут мы расстались.
advent